Субъектом ответственности за злоупотребление правом может быть только управомоченное лицо, реализующее свое право с целью причинения вреда другому, либо хотя и не преследующее эту цель, но объективно вред причиняющее. Лицо, действующее, не имея на то права, либо выходящее за пределы его содержания, даже если его целью является ущемление чужих интересов, не совершает злоупотребление правом. Последнее, никогда не является действием без права.

Неосторожное причинение вреда в рамках осуществления лицом, принадлежащего ему гражданского права, должно дополнительно оцениваться судом. В том случае, когда безвредное использование данного правомочия невозможно, если его вообще осуществлять, то приоритет должен быть отдан управомоченному лицу, как обладателю юридически обеспеченной возможности действовать. В этой связи, суд должен исключить при квалификации злоупотребления правом ситуации, при которых причиняемый третьим лицам вред является следствием обычной эксплуатации вещи и должен расцениваться как разумно-терпимым.

В пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса РФ в качестве субъектов злоупотребления правом указываются граждане и юридические лица. Можно предположить, что данный вид правонарушения могут совершать Российская Федерация и ее субъекты, а также муниципальные образования. Данная посылка основывается на положениях пункта 2 статьи 124 ГК, предусматривающего, что к данным субъектам применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Следует отметить, что статья 10 ГК РФ, устанавливающая запрет злоупотребления правом, распространяется на всех вышеназванных субъектов независимо от каких-либо условий. Однако ответственность за ее нарушение несут только полностью дееспособные лица. Таким образом, ответственность за совершение злоупотребления правом могут нести граждане, юридические лица, Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования, приобретающие и осуществляющие субъективные права и обязанности через свои органы власти. Однако субъектный состав ограничивается кругом управомоченных лиц, обладающих полной дееспособностью и действующих лишь затем, чтобы ущемить права и интересы другого лица, либо без этой цели, но объективно вред причиняющих.

Кроме того, субъектами ответственности за совершение злоупотребления правом в ряде случаев могут быть и иностранные физические и юридические лица. Это положение основывается на части 3 статьи 62 Конституции РФ, согласно которой иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами России, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором РФ. В соответствии со статьей 434 Гражданского процессуального кодекса РФ указанные лица пользуются всеми процессуальными правами наравне с российскими гражданами.

Судебной практике известны случаи, когда истцу - иностранному физическому или юридическому лицу - отказывается в удовлетворении его требований на основании пункта 2 статьи 10 ГК РФ по мотивам совершения им шиканы.

Так, иностранная торговая фирма обратилась в арбитражный суд с иском к российскому коммерческому банку о взыскании крупной суммы по банковской гарантии, которая была выдана в обеспечение внешнеэкономического контракта в 1995 году. Ответчик предъявил встречный иск о признании банковской гарантии недействительной со ссылкой на то обстоятельство, что истец злоупотребил доверием банка.

В ходе рассмотрения дела арбитражным судом было установлено, что контракт международной купли-продажи товара предусматривал в качестве обеспечения сделки залог имущества продавца в виде двух морских судов. Согласно условиям контракта в случае невыполнения обязательств продавца по поставке товара покупатель получал право удовлетворить свои требования за счет заложенного имущества, переходящего в его собственность в порядке, предусмотренном законодательством иностранного государства.

После поступления имущества в залог покупатель заблаговременно оплатил товар по предусмотренной внешнеэкономическим контрактом цене. Одновременно стороны обратились в российский банк с просьбой выдать гарантию в качестве обеспечения надлежащего исполнения российской фирмой основного обязательства, связанного с поставкой товара за рубеж. При этом ни бенефициар, ни принципал не поставили банк в известность о том, что внешнеэкономический контракт содержит развернутые условия о залоге имущества продавца и что передача имущества в залог на территорию иностранного государства состоялась. Банк гарантию выдал. Предусмотренная внешнеэкономическим контрактом поставка товара не состоялась. Бенефициар предъявил гаранту требование о платеже, сославшись на то, что принципал не поставил товар. Обосновывая свои требования к банку, он ссылался на пункт 2 статьи 376 ГК РФ, подчеркивая, что по договору гарантии применимым является российское законодательство, по которому, если гаранту до удовлетворения требования стало известно, что основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, полностью или в соответствующей части уже исполнено, гарант должен немедленно сообщить об этом бенефициару. Полученное гарантом после такого уведомления повторное требование бенефициара подлежит удовлетворению гарантом. Черниловский З.М. Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права: Учебное пособие. Сост. В. Н. Садиков. - М., 2010. - с.118

Банк-гарант утверждал, что бенефициар ввел его в заблуждение, не сообщив, что обязательства российской стороны по внешнеторговому контракту уже выполнены обращением взыскания на имущество, находящееся в залоге. Последнее обстоятельство гарант расценивал как злоупотребление правом на получение гарантии по российскому законодательству, ссылаясь на статью 10 ГК РФ. При разрешении спора судом было установлено, что применимым правом по договору гарантии является законодательство Российской Федерации. Фактически бенефициар, являясь кредитором в основном обязательстве, уже получил возмещение за невыполнение условий внешнеэкономического контракта из заложенного имущества на территории иностранного государства. С учетом этого для требований по гарантии в Российской Федерации не имелось достаточных оснований. Поэтому суд расценил требование бенефициара по выплате гарантии как злоупотребление правом и отказал в удовлетворении исковых требований Жиганов А.Н. Злоупотребление гражданским правом в российском законодательстве и судебной практике// Журнал РОСНОУ 2008. - №5. - С. 13-15.

Следует отметить, что общим последствием нарушения указанными выше субъектами запрета злоупотребления правом, установленного в пункте 1 статьи 10 ГК РФ, является возможность отказа нарушителю со стороны суда, арбитражного или третейского суда в защите его права.

ВЫСШИЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Президиум Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации

ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО

Обзор практики применения арбитражными судами
статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации

1. Суд кассационной инстанции отказал в удовлетворении иска о признании недействительным решения совета директоров акционерного общества, признав предъявление истцом указанного требования злоупот­реблением правом на оспаривание, поскольку нарушение устава общества при принятии оспариваемого решения вызвано недобросовестными дейст­виями самого истца.

Гражданин А., являвшийся генеральным директором акционерного об­щества, обратился в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (да­лее - общество) о признании недействительным решения совета директоров общества (далее - совет директоров), которым были досрочно прекращены его полномочия и избран новый генеральный директор.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постанов­лением суда апелляционной инстанции, исковое требование удовлетворено ввиду следующего.

Как следовало из материалов дела, уставом общества предусмотрено: решения совета директоров по вопросам назначения и досрочного прекраще­ния полномочий генерального директора общества принимаются не менее чем пятью голосами при обязательном присутствии на заседании всех членов сове­та директоров. Количественный состав совета директоров уставом общества определен в семь членов.

Оспариваемое решение принято на заседании совета директоров, в кото­ром участвовало шесть его членов. Несмотря на то, что все присутствовавшие в заседании проголосовали за принятие упомянутого решения, оно, тем не менее, не могло быть принято, так как вопреки требованиям устава общества на засе­дании присутствовали не все члены совета директоров. При таких обстоятель­ствах оспариваемое решение совета директоров является незаконным как при­нятое с нарушениями требований, содержащихся в уставе общества.

Суд кассационной инстанции названные судебные акты отменил, в удов­летворении иска отказал по следующим основаниям.

Положение устава общества, согласно которому решения совета дирек­торов по вопросам назначения генерального директора и досрочного прекра­щения его полномочий принимаются при обязательном присутствии всех чле­нов совета директоров, само по себе законодательству не противоречит.

Однако в рассматриваемом случае в заседании совета директоров не при­нял участие сам истец, который, будучи генеральным директором общества, являлся также членом совета директоров.

Судом установлено, что истец был надлежащим образом извещен о месте и времени проведения заседания совета директоров, а также о его повестке дня, при этом им не оспаривалось отсутствие уважительных причин неучастия в за­седании.

Таким образом, истец, являясь лицом, напрямую заинтересованным в не­принятии советом директоров решения по вопросу о досрочном прекращении своих собственных полномочий как генерального директора, воспользовался указанным положением устава общества для того, чтобы посредством неявки в заседание совета директоров блокировать принятие данного решения.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд кассационной инстанции признал действия истца злоупотреблением правом на оспаривание решения совета директоров, поскольку нарушение устава общества при приня­тии оспариваемого решения вызвано недобросовестными действиями самого истца (неучастием без уважительных причин в работе совета директоров).

С учетом названных обстоятельств иск не подлежал удовлетворению в силу положений абзаца первого пункта 1 и пункта 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ, Кодекс).

2. Суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении требова­ния о взыскании задолженности по арендной плате, поскольку у арендода­теля отсутствовало право на взыскание арендных платежей за спорный период. Применение судом первой инстанции статьи 10 Кодекса признано необоснованным, так как злоупотребление правом может иметь место лишь при условии наличия у лица соответствующего права.

Общество с ограниченной ответственностью (арендодатель) обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу (арендатору) о взыскании задолженности по арендной плате.

Как следовало из материалов дела, между сторонами был заключен на неопределенный срок договор аренды нежилого помещения. Истец, желая рас­торгнуть договор аренды, направил ответчику на основании пункта 2 ста­тьи 610 ГК РФ предупреждение о прекращении договора по истечении трех месяцев с момента получения им соответствующего уведомления. Спустя две недели ответчик, арендовав иное помещение, освободил помещение, арендуе­мое у истца, и считая, что с момента фактического прекращения пользования арендованным имуществом у него отсутствует обязанность по внесению арендной платы, платежи за период до истечения указанного трехмесячного срока не вносил. Сумма арендной платы за этот период и явилась предметом заявленного истцом требования.

Суд первой инстанции, полагая, что моментом прекращения действия до­говора аренды является дата окончания трехмесячного срока, предусмотренно­го пунктом 2 статьи 610 Кодекса, отклонил доводы ответчика об отсутствии у него обязанности по внесению арендных платежей за спорный период. Вместе с тем, установив, что спустя десять дней после освобождения ответчиком арен­дованного помещения истец заключил новый договор аренды данного поме­щения и передал его в пользование другому арендатору, суд заявленное требо­вание удовлетворил частично, взыскав арендную плату за десять дней.

Требование истца о взыскании платежей за период с момента заключения нового договора аренды и до истечения трехмесячного срока как направленное на получение за одно и то же помещение арендных платежей с двух арендато­ров суд счел злоупотреблением правом и в удовлетворении требования в указанной части отказал на основании абзаца первого пункта 1 и пункта 2 ста­тьи 10 ГК РФ.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции в части удовлетворения требования отменил и в иске отказал в полном объеме ввиду следующего.

Возврат ответчиком арендованного помещения и принятие его истцом без оговорки о том, что договор аренды сохраняет действие до момента исте­чения трехмесячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 610 ГК РФ, свидетельствуют о прекращении договора аренды с момента возврата помеще­ния. О намерении истца прекратить договор с ответчиком свидетельствует также его последующее поведение - он сдал помещение в аренду другому ли­цу, не дожидаясь истечения этого срока.

Таким образом, иск не подлежал удовлетворению в связи с тем, что у истца отсутствовало само право на взыскание арендных платежей. Для приме­нения к спорным отношениям статьи 10 Кодекса не было оснований, поскольку злоупотребление правом может иметь место лишь при условии наличия у лица соответствующего права.

3. Требование учредителя муниципального бюджетного учреждения о расторжении договора аренды и выселении учреждения из занимаемых помещений, направленное, по существу, на прекращение деятельности данного учреждения, суд квалифицировал как злоупотребление правом. При этом судом было указано, что он вправе по своей инициативе приме­нить положения статьи 10 ГК РФ.

Муниципальное образование в лице комитета по управлению городским имуществом обратилось в арбитражный суд с иском к муниципальному бюд­жетному учреждению - детской музыкальной школе (далее - школа) - о взы­скании задолженности по договору аренды нежилого помещения, а также о расторжении указанного договора и выселении ответчика из занимаемых по­мещений.

Ответчик, признавая наличие задолженности, просил отказать в удовле­творении требований в части расторжения договора аренды и выселения, ссы­лаясь на социальную значимость школы, являющейся единственной в районе.

Суд первой инстанции взыскал с ответчика задолженность по арендной плате, в удовлетворении остальной части требований отказал.

Как следовало из материалов дела, школа, являясь муниципальным бюд­жетным учреждением, не была наделена собственником (муниципальным об­разованием) необходимыми для осуществления деятельности помещениями на праве оперативного управления. Такие помещения были предоставлены учре­ждению его собственником в пользование по договору аренды, при этом сумма арендной платы составляла значительную часть ежемесячной выручки, полу­чаемой от проведения платных факультативных курсов. Данные о внесении платежей свидетельствовали о том, что они производились по мере накопления средств.

По мнению суда, расторжение договора аренды и выселение ответчика из помещений фактически означало бы ликвидацию учреждения его собственни­ком вопреки порядку, установленному законодательством. При этом судом бы­ло установлено, что в районе отсутствуют иные специализированные свобод­ные помещения, пригодные для организации учебно-репетиционного процесса, которые могли бы быть арендованы ответчиком на приемлемых условиях.

С учетом этих обстоятельств суд усмотрел в действиях истца злоупотреб­ление правом на применение мер защиты, предусмотренных законом для слу­чая нарушения обязательств арендатором, и в удовлетворении исковых требо­ваний в части расторжения договора аренды и выселения ответчика из поме­щений отказал, сославшись на пункты 1 и 2 статьи 10 ГК РФ.

Суд принял во внимание неразумность действий истца, который, неся бремя обеспечения деятельности созданного им учреждения (что может выра­жаться в наделении ответчика необходимым имуществом на праве оперативно­го управления либо в выделении денежных средств, достаточных для оплаты пользования арендуемым имуществом) и отвечая в субсидиарном порядке по его обязательствам, основывает свои исковые требования на неисполнении уч­реждением этих обязательств.

В кассационной жалобе истец указал, что суд первой инстанции непра­вомерно отказал в защите его права со ссылкой на статью 10 ГК РФ, поскольку названная норма может быть применена только при наличии заявления об этом лица, участвующего в деле, чего в данном случае сделано не было. По своей инициативе суд не вправе применить положения упомянутой статьи Кодекса.

Суд кассационной инстанции, оставляя решение суда без изменения, ука­зал на ошибочность толкования подателем жалобы статьи 10 ГК РФ.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Согласно пункту 2 этой статьи Кодекса в случае установления того, что лицо злоупотре­било своим правом, суд может отказать в защите принадлежащего ему права.

С учетом императивного положения закона о недопустимости злоупот­ребления правом возможность квалификации судом действий лица как зло­употребление правом не зависит от того, ссылалась ли другая сторона спора на злоупотребление правом противной стороной. Суд вправе по своей инициативе отказать в защите права злоупотребляющему лицу, что прямо следует и из со­держания пункта 2 статьи 10 ГК РФ.

4. Суд на основании пункта 2 статьи 10 ГК РФ отказал в удовлетво­рении требования о признании недействительным постановления наблю­дательного совета акционерного общества, поскольку счел, что истец, не­однократно предъявляя требования о созыве внеочередного общего собра­ния акционеров по одному и тому же вопросу, действовал с намерением причинить вред ответчику (акционерному обществу).

Акционер обратился в арбитражный суд с иском к акционерному ком­мерческому банку (далее - банк) о признании недействительным решения наблюдательного совета банка (далее - наблюдательный совет) в части отказа истцу в созыве внеочередного общего собрания акционеров банка.

Суд отказал в удовлетворении искового требования.

Как следовало из материалов дела, до предъявления требования о созыве внеочередного общего собрания акционеров банка, по которому наблюдатель­ным советом принято оспариваемое решение, истец в порядке, предусмотрен­ном статьей 55 Федерального закона «Об акционерных обществах», трижды выступал с инициативой о созыве внеочередного общего собрания акционеров банка в очной форме. В качестве повестки дня инициированных внеочередных общих собраний истцом предлагался один и тот же вопрос: о внесении измене­ний в положение о наблюдательном совете банка. Предложения истца были удовлетворены, проведено три внеочередных общих собрания акционеров бан­ка.

В соответствии с абзацем первым пункта 1 и пунктом 2 статьи 10 Кодекса не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые ис­ключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотреб­ление правом в иных формах. В случае несоблюдения данного требования за­кона суд может отказать лицу в защите права.

По мнению суда, истец, предъявляя указанное требование, действовал с намерением причинить вред банку. Протоколы об итогах голосования свиде­тельствуют, что при голосовании по предложенному истцом вопросу повестки дня против внесения изменений в положение о наблюдательном совете на пер­вом, втором и третьем инициированных истцом собраниях выступило соответ­ственно 86,9, 87,4 и 87,7 процента акционеров - владельцев голосующих акций, принимавших участие в собрании. При этом расходы на организацию, подго­товку и проведение собраний легли на ответчика.

В такой ситуации суд счел, что предъявление требования о созыве чет­вертого общего собрания акционеров по тому же вопросу является злоупотреблением правом со стороны истца, и отказал в удовлетворении заявленного тре­бования.

5. Определение в уставе или внутреннем документе акционерного общества в качестве мест проведения общих собраний акционеров насе­ленных пунктов, находящихся вне пределов Российской Федерации, по смыслу статьи 10 ГК РФ может быть квалифицировано судом как зло­употребление правом.

Акционеры, владеющие 16 процентами акций акционерного общества (далее - общество), обратились в арбитражный суд с иском к обществу о при­знании недействительным решения общего собрания акционеров о внесении в устав общества нового положения, предоставляющего совету директоров об­щества (далее - совет директоров) право определять место проведения собра­ния по выбору из двух названных в уставе городов, расположенных в странах дальнего зарубежья.

В обоснование заявленного требования истцы сослались на пункт 2.9 По­ложения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и про­ведения общего собрания акционеров, утвержденного постановлением ФКЦБ России от 31.05.2002 № 17/пс в соответствии с пунктом 2 статьи 47 Федераль­ного закона «Об акционерных обществах», (далее - Положение). В силу этого пункта Положения общее собрание акционеров должно проводиться в поселе­нии (городе, поселке, селе), являющемся местом нахождения общества, если иное место его проведения не установлено уставом общества или внутренним документом общества, регулирующим порядок деятельности общего собрания. Таким образом, по мнению истцов, устав или внутренний документ общества должен содержать конкретное указание на населенный пункт, определенный акционерами в качестве места проведения собрания.

Суд первой инстанции не согласился с доводами истцов и, полагая, что пункт 2.9 Положения не может быть истолкован как допускающий определение в уставе общества лишь одного конкретного места проведения общих соб­раний акционеров, в иске отказал.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда было от­менено, иск удовлетворен по следующим основаниям.

Суд апелляционной инстанции, поддерживая позицию суда первой ин­станции о возможности закрепления в уставе общества положения, позволяю­щего совету директоров избирать одно из определенных в уставе мест прове­дения общих собраний акционеров, вместе с тем указал: из смысла пункта 2.9 Положения вытекает, что возможные места проведения общих собраний ак­ционеров должны определяться с учетом реальной возможности всех акционе­ров реализовать свое право на участие в собраниях.

Определение в уставе общества в качестве мест проведения общих соб­раний акционеров населенных пунктов, находящихся вне пределов Российской Федерации и отдаленных от места нахождения общества, создает возможность для воспрепятствования тем или иным акционерам (прежде всего физическим лицам) участвовать в общих собраниях акционеров, проводимых в данных го­родах, и является злоупотреблением правом по смыслу статьи 10 Кодекса.

Таким образом, оспариваемое решение общего собрания акционеров на­рушает право акционеров на равный доступ к участию в общем собрании ак­ционеров с правом голоса по всем вопросам его компетенции (пункт 2 ста­тьи 31 Федерального закона «Об акционерных обществах»). Кроме того, суд апелляционной инстанции учел, что, как следует из материалов дела, общество и его акционеры не осуществляют какой-либо деятельности в тех иностранных государствах, где расположены соответствующие населенные пункты, в связи с чем определение их в качестве мест проведения общих собраний не связано с особенностями хозяйственной деятельности общества или местом пребывания его акционеров.

В кассационной жалобе ответчик в обоснование своего довода о неза­конности постановления суда апелляционной инстанции указывал на неправильное применение данным судом статьи 10 ГК РФ. По его мнению, содер­жащаяся в этой статье санкция (отказ в защите права) предполагает лишь воз­можность отказа в защите права лицу, обратившемуся за такой защитой; ответ­чик же за защитой своих прав не обращался.

Суд кассационной инстанции оставил постановление суда апелляцион­ной инстанции без изменения, а жалобу ответчика - без удовлетворения ввиду следующего.

Как следует из статьи 10 Кодекса, отказ в защите права лицу, злоупотре­бившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении кото­рого допущено злоупотребление. Таким образом, непосредственной целью на­званной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а за­щита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законо­дательства. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отно­шении истца, так и в отношении ответчика.

6. Суд, установив, что договор подряда является незаключенным ввиду отсутствия согласованного сторонами условия о сроке выполнения работ, взыскал с заказчика стоимость выполненных работ и проценты за пользование чужими денежными средствами по правилам о неоснователь­ном обогащении. При этом применение статьи 10 Кодекса признано не­обоснованным.

Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с ис­ком к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании стоимости вы­полненных работ, а также процентов за пользование чужими денежными сред­ствами вследствие просрочки оплаты. В обоснование заявленных требований истец сослался на заключенный с ответчиком договор подряда, а также на акт приемки выполненных работ, подписанный последним без замечаний.

Ответчик, возражая против иска, утверждал, что договор подряда являет­ся незаключенным ввиду отсутствия в нем согласованного сторонами условия о начальном и конечном сроках выполнения работ.

Как установлено судом первой инстанции, работы, предусмотренные до­говором, выполнены истцом надлежащим образом, о чем свидетельствует имеющийся в материалах дела акт приемки выполненных работ. Факт надле­жащего выполнения работ ответчиком не оспаривался. Однако, установив, что стороны в договоре не согласовали условия о начальном и конечном сроках выполнения работ (статьи 432, 708 ГК РФ), являющегося существенным, и признав по этой причине договор незаключенным, суд в удовлетворении иска отказал.

Суд апелляционной инстанции решение суда отменил, исковые требова­ния удовлетворил. Соглашаясь с выводом суда первой инстанции о наличии формальных оснований для признания договора подряда незаключенным (ста­тьи 432, 708 Кодекса), суд апелляционной инстанции вместе с тем указал, что судом не были учтены все фактические обстоятельства дела, вследствие чего не была применена норма права, подлежащая применению.

В условиях надлежащим образом исполненных истцом обязательств от­ветчик, заявляя о том, что договор является незаключенным, действовал ис­ключительно с целью добиться освобождения от обязанности оплатить выпол­ненные для него работы, а также от применения мер ответственности вследст­вие несвоевременного исполнения обязанности по оплате. По смыслу статьи 10 Кодекса это является злоупотреблением правом.

Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной ин­станции оставил в силе, но изменил основание для удовлетворения иска, отме­тив следующее.

Поскольку стороны не согласовали условия о начальном и конечном сро­ках выполнения работ, договор подряда не является заключенным (статьи 432, 708 ГК РФ). Вместе с тем ответчик, приняв выполненные истцом работы в отсутствие между ними договорных отношений, неосновательно сберег за его

счет денежные средства в размере стоимости выполненных работ. В соответст­вии с пунктом 1 статьи 1102 Кодекса лицо, которое без установленных зако­ном, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано воз­вратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имуще­ство (неосновательное обогащение). На сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими денеж­ными средствами (статья 395 ГК РФ) с того времени, когда приобретатель уз­нал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств (пункт 2 статьи 1107 Кодекса).

Признав применение судом апелляционной инстанции статьи 10 ГК РФ необоснованным, суд кассационной инстанции указал, что требования о взы­скании с ответчика стоимости выполненных работ в размере, предусмотренном договором (поскольку иная стоимость работ не была доказана), и процентов за пользование чужими денежными средствами подлежат удовлетворению на ос­новании пункта 1 статьи 1102 и пункта 2 статьи 1107 Кодекса.

7. Суд удовлетворил иск о признании договора аренды незаключен­ным и выселении ответчика из занимаемых им помещений, несмотря на факт уклонения истца от государственной регистрации договора, по­скольку ответчик не предпринял разумно необходимых действий для за­щиты своих прав, в то время как имел возможность потребовать регист­рации сделки в судебном порядке.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд к индивидуальному предпринимателю с иском о выселении его из помеще­ний, принадлежащих истцу на праве собственности.

Заявленное требование истец обосновывал тем, что подписанный сторо­нами договор аренды на срок 5 лет не зарегистрирован в установленном поряд­ке и в соответствии с пунктом 2 статьи 651 ГК РФ является незаключенным, следовательно, ответчик владеет нежилыми помещениями без законных осно­ваний.

Суд первой инстанции, установив отсутствие государственной регистра­ции указанного договора аренды, иск удовлетворил.

Не согласившись с решением суда, ответчик подал апелляционную жало­бу, в которой утверждал, что суд не исследовал надлежащим образом фактиче­ские обстоятельства дела, в связи с чем не применил норму права, подлежащую применению, - статью 10 Кодекса.

По мнению ответчика, суд не учел следующего: истец уклонялся от госу­дарственной регистрации договора (притом, что именно на него договором бы­ла возложена обязанность по подаче в регистрирующий орган соответствую­щего заявления и необходимых для регистрации документов) и основания для признания договора незаключенным возникли вследствие бездействия самого истца. Кроме того, истцом не были опровергнуты доводы ответчика о том, что уклонение от государственной регистрации со стороны истца связано с заклю­чением им спустя месяц после подписания спорного договора другого договора аренды тех же помещений с акционерным обществом, предполагающего более высокий размер арендной платы. Это обстоятельство свидетельствует об ис­пользовании истцом формальных оснований для уклонения от исполнения сво­их обязанностей в ущерб ответчику.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции оставил без изменения, указав, что факт уклонения истца от государственной регистра­ции договора сам по себе не может служить законным основанием для владе­ния ответчиком принадлежащими истцу помещениями в отсутствие заключен­ного между ними договора аренды. В данном случае ответчик мог воспользо­ваться способом защиты своих прав, предусмотренным пунктом 3 ста­тьи 165 ГК РФ, согласно которому, если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от ее регистрации, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о регистрации сделки, и в этом случае она регистрируется по решению суда.

Кроме того, ответчик не лишен возможности в соответствии со статьей 15 Ко­декса требовать от истца возмещения убытков, причиненных уклонением от государственной регистрации договора.

Таким образом, поскольку ответчик сам не предпринял разумно необхо­димых действий для защиты своих прав, содержащийся в апелляционной жа­лобе довод о необходимости применения к рассматриваемым отношениям нормы пункта 2 статьи 10 ГК РФ судом был отклонен.

8. Суд на основании положений статьи 10 ГК РФ вправе по собствен­ной инициативе, исходя из имеющихся фактических обстоятельств, при­знать в рамках рассмотрения дела об оспаривании решения Роспатента об отказе в признании недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку действия лица по регистрации товарного знака злоупот­реблением правом. В этом случае суд признает недействительным решение Роспатента и обязывает его аннулировать регистрацию соответствующего товарного знака.

Японская компания "Акай Электрик Ко, Лтд" (далее - японская компа­ния) обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании недействитель­ным решения Палаты по патентным спорам, утвержденного руководителем Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товар­ным знакам (Роспатента), (далее - решение Роспатента) об отказе в удовлетво­рении возражений против предоставления правовой охраны на территории Российской Федерации словесному товарному знаку "AKAI", зарегистрирован­ному на имя гонконгской компании "Акай Юниверсал Индастриз Лтд" (далее -гонконгская компания).

По мнению японской компании, такая регистрация нарушает ее права на фирменное наименование и зарегистрированный ранее на ее имя товарный знак, вводит потребителя в заблуждение относительно производителя товара вследствие известности на территории Российской Федерации именно япон­ской компании как производителя электронной техники. При этом гонконгская компания не имеет никакого отношения к японской компании, создана лишь

в 2002 году и, по мнению заявителя, сознательно в своей деятельности прово­дит аналогии и вызывает ассоциации с японской компанией - прежним вла­дельцем товарного знака.

Оспариваемым решением Роспатента отказано в удовлетворении возра­жений против регистрации товарного знака по мотиву отсутствия доказа­тельств, свидетельствующих о том, что обозначение "АКАГ до даты приорите­та (22.02.2002) оспариваемого товарного знака приобрело известность среди потребителей как обозначение, используемое японской компанией в своей хо­зяйственной деятельности в Российской Федерации, в связи с чем вызывает ус­тойчивую ассоциацию именно с данной компанией. Кроме того, Роспатент счел, что обозначение "AKAI" само по себе не содержит ложных или способ­ных ввести в заблуждение сведений, указывающих на товар или место его про­изводства, поскольку не является значимым словом какого-либо языка.

Отказывая в удовлетворении требования о признании недействительным решения Роспатента, суды исходили из необоснованности доводов японской компании о том, что она обладает исключительным правом на товарный знак в виде словесного обозначения "АКАГ и хорошо известна потребителю на тер­ритории Российской Федерации. Суды также пришли к выводу: наличие в фирменном наименовании японской компании слов "компания "АКАГ не яв­ляется основанием для отказа гонконгской компании в регистрации спорного товарного знака.

Доводы японской компании о том, что она была образована в 1929 году, производила такие же товары, действовала на территории Российской Федера­ции, являлась официальным поставщиком Олимпийских игр в Москве, офици­альным спонсором футбольного клуба "Спартак", с 1972 по 2001 год - право­обладателем товарного знака со словесным обозначением "АКАГ (перечис­ленное доказывает факт известности фирменного наименования (его части) этой компании на территории Российской Федерации), отвергнуты судами со ссылкой на то, что известность на территории Российской Федерации приобре­ла гонконгская компания и обозначение "АКАГ - часть именно ее фирменного наименования.

При названных обстоятельствах действия гонконгской компании по при­обретению исключительного права на товарный знак "АКАГ являлись актом недобросовестной конкуренции и злоупотреблением правом (статья 10 ГК РФ). Таким образом, имеются основания для признания недействительным предос­тавления правовой охраны товарному знаку "AKAI" на имя гонконгской ком­пании.

Исходя из изложенного, Президиум Высшего Арбитражного Суда Рос­сийской Федерации постановил решение Роспатента признать недействитель­ным как нарушающее действующее законодательство и права японской компа­нии и обязал Роспатент аннулировать регистрацию товарного знака.

9. Поскольку при заключении договоров купли-продажи покупате­лем было допущено злоупотребление правом, данные сделки признаны су­дом недействительными на основании пункта 2 статьи 10 и ста­тьи 168 ГК РФ.

Закрытое акционерное общество - санаторий - обратилось в арбитраж­ный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью (далее - обще­ство) о признании недействительными на основании статей 168, 170 ГК РФ за­ключенных между санаторием (продавцом) и обществом (покупателем) дого­воров купли-продажи трех зданий санатория и применении последствий недей­ствительности этих сделок.

Ответчик возражал против исковых требований, полагая, что спорные сделки мнимыми не являются, так как исполнены сторонами, и представил в подтверждение этого подписанный ими передаточный акт.

Удовлетворяя иск, суды исходили из следующего. Через четыре дня по­сле государственной регистрации перехода права собственности на спорное имущество в результате совершенных сделок купли-продажи стороны заклю­чили договор аренды одного из зданий, отчужденных по указанным сделкам (лечебно-спального корпуса), по которому новый собственник (ответчик) пре­доставляет этот объект в аренду прежнему собственнику (истцу). Суды расце­нили сделки купли-продажи как мнимые, сочтя, что передаточный акт не мо­жет являться надлежащим доказательством, подтверждающим передачу спор­ного недвижимого имущества ответчику, поскольку здания до настоящего вре­мени находятся во владении и пользовании истца.

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации при пе­ресмотре судебных актов в порядке надзора оставил их без изменения, но от­метил, что судами не были применены подлежащие применению к установлен­ным обстоятельствам дела нормы права, хотя это и не повлекло принятия не­правильного решения по делу.

Исходя из пункта 1 статьи 170 Кодекса мнимой является сделка, совер­шенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Для сделок купли-продажи правовым последствием является пе­реход титула собственника от продавца к покупателю на основании заключен­ного сторонами договора. Согласно пункту 1 статьи 551 Кодекса переход права собственности на недвижимость по договору продажи недвижимости от про­давца к покупателю подлежит государственной регистрации. В силу пункта 2 статьи 223 Кодекса в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государ­ственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с мо­мента такой регистрации.

Как следует из материалов дела, договорами купли-продажи предусмат­ривалось, что объекты недвижимости передаются продавцом покупателю по передаточному акту в день подписания договора. Передаточный акт был под­писан сторонами, и право собственности покупателя на упомянутые здания зарегистрировано в установленном порядке. Таким образом, указанные сделки мнимыми не являются.

Вместе с тем материалами дела установлено: арендная плата за пользова­ние лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной це­ны, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий. Решением третейского суда, на принудительное исполнение кото­рого арбитражным судом выдан исполнительный лист, с санатория в пользу общества взыскана задолженность по арендной плате более чем за три года.

Из совокупности названных обстоятельств следует, что отчуждение упо­мянутого имущества, в том числе лечебно-спального корпуса, необходимого самому продавцу (санаторию) для выполнения своих уставных задач, произве­дено с нарушением интересов санатория. Впоследствии имущество, являющее­ся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь соз­данного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.

Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении (злоупотреблении правом) общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполни­тельный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий ут­ратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществ­ления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде это­го же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за про­данное имущество в качестве покупной цены.

В силу пункта 1 статьи 10 Кодекса не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

Поскольку названные обстоятельства свидетельствуют о наличии факта злоупотребления правом со стороны общества, выразившегося в заключении упомянутых сделок, на основании пункта 2 статьи 10 и статьи 168 ГК РФ спор­ные сделки признаны недействительными.

10. В иске об освобождении от ареста имущества, переданного в дове­рительное управление, отказано ввиду ничтожности в силу ста­тьи 168 ГК РФ договора доверительного управления имуществом как за­ключенного с целью сокрытия имущества от обращения на него взыска­ния в нарушение требований статьи 10 Кодекса о недопустимости зло­употребления правом.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском об освобождении от ареста ценных бумаг, находящихся в довери­тельном управлении у истца.

Истец мотивировал свои требования тем, что ценные бумаги арестованы незаконно, поскольку находятся в доверительном управлении. В соответствии с пунктом 2 статьи 1018 ГК РФ обращение взыскания по долгам учредителя до­верительного управления на имущество, переданное им в доверительное управление, не допускается, за исключением несостоятельности (банкротства) этого лица.

Как следовало из материалов дела, ценные бумаги были арестованы в по­рядке исполнения сводного исполнительного производства, возбужденного в отношении акционерного общества на основании исполнительных листов, вы­данных арбитражными судами. Между истцом и акционерным обществом за­ключен договор, в соответствии с которым последнее передало данные ценные бумаги истцу в доверительное управление. Факт передачи ценных бумаг под­тверждается двусторонним актом. При этом договор доверительного управле­ния имуществом был заключен спустя два дня после возбуждения сводного ис­полнительного производства.

Учитывая данное обстоятельство и исходя из имеющихся в деле мате­риалов (отчет доверительного управляющего, акт о выполнении обязанностей доверительного управляющего и др.), суд первой инстанции пришел к выводу: при заключении договора доверительного управления имуществом преследо­валась цель сокрытия имущества акционерного общества (ценных бумаг) от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов.

В такой ситуации, несмотря на то, что согласно пункту 2 статьи 1018 Ко­декса судебный пристав-исполнитель был не вправе накладывать арест на цен­ные бумаги, находящиеся в доверительном управлении, а также на то, что ис­тец вправе требовать всякого устранения нарушения его прав (пункт 3 ста­тьи 1020 ГК РФ), суд в удовлетворении иска отказал, исходя из следующего.

В соответствии с абзацем первым пункта 1 и пунктом 2 статьи 10 Кодекса не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые ис­ключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотреб­ление правом в иных формах. При нарушении данного требования суд может отказать лицу в защите права.

В рассматриваемом случае суд сделал вывод о том, что при заключении договора доверительного управления имуществом допущено злоупотребление правом, а именно: имело место недобросовестное поведение, направленное на сокрытие имущества учредителя доверительного управления от обращения на него взыскания.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции оставил в силе, но изменил мотивировку отказа в иске, указав на ничтожность договора доверительного управления имуществом в силу статьи 168 Кодекса, поскольку при его заключении, как верно установил суд первой инстанции, допущено на­рушение требований статьи 10 ГК РФ. Ввиду ничтожности договора довери­тельного управления имуществом у истца отсутствует право требовать освобо­ждения ценных бумаг от ареста.

Вы думате, что вы русский? Родились в СССР и думаете, что вы русский, украинец, белорус? Нет. Это не так.

Вы на самом деле русский, украинец или белорус. Но думате вы, что вы еврей.

Дичь? Неправильное слово. Правильное слово “импринтинг”.

Новорожденный ассоциирует себя с теми чертами лица, которые наблюдает сразу после рождения. Этот природный механизм свойственен большинству живых существ, обладающих зрением.

Новорожденные в СССР несколько первых дней видели мать минимум времени кормления, а большую часть времени видели лица персонала роддома. По странному стечению обстоятельств они были (и остаются до сих пор) по большей части еврейскими. Прием дикий по своей сути и эффективности.

Все детство вы недоумевали, почему живете в окружении неродных людей. Редкие евреи на вашем пути могли делать с вами все что угодно, ведь вы к ним тянулись, а других отталкивали. Да и сейчас могут.

Исправить это вы не сможете – импринтинг одноразовый и на всю жизнь. Понять это сложно, инстинкт оформился, когда вам было еще очень далеко до способности формулировать. С того момента не сохранилось ни слов, ни подробностей. Остались только черты лиц в глубине памяти. Те черты, которые вы считаете своими родными.

3 комментария

Система и наблюдатель

Определим систему, как объект, существование которого не вызывает сомнений.

Наблюдатель системы - объект не являющийся частью наблюдаемой им системы, то есть определяющий свое существование в том числе и через независящие от системы факторы.

Наблюдатель с точки зрения системы является источником хаоса - как управляющих воздействий, так и последствий наблюдательных измерений, не имеющих причинно-следственной связи с системой.

Внутренний наблюдатель - потенциально достижимый для системы объект в отношении которого возможна инверсия каналов наблюдения и управляющего воздействия.

Внешний наблюдатель - даже потенциально недостижимый для системы объект, находящийся за горизонтом событий системы (пространственным и временным).

Гипотеза №1. Всевидящее око

Предположим, что наша вселенная является системой и у нее есть внешний наблюдатель. Тогда наблюдательные измерения могут происходить например с помощью «гравитационного излучения» пронизывающего вселенную со всех сторон извне. Сечение захвата «гравитационного излучения» пропорционально массе объекта, и проекция «тени» от этого захвата на другой объект воспринимается как сила притяжения. Она будет пропорциональна произведению масс объектов и обратно пропорциональна расстоянию между ними, определяющим плотность «тени».

Захват «гравитационного излучения» объектом увеличивает его хаотичность и воспринимается нами как течение времени. Объект непрозрачный для «гравитационного излучения», сечение захвата которого больше геометрического размера, внутри вселенной выглядит как черная дыра.

Гипотеза №2. Внутренний наблюдатель

Возможно, что наша вселенная наблюдает за собой сама. Например с помощью пар квантово запутанных частиц разнесенных в пространстве в качестве эталонов. Тогда пространство между ними насыщено вероятностью существования породившего эти частицы процесса, достигающей максимальной плотности на пересечении траекторий этих частиц. Существование этих частиц также означает отсутствие на траекториях объектов достаточно великого сечения захвата, способного поглотить эти частицы. Остальные предположения остаются такими же как и для первой гипотезы, кроме:

Течение времени

Стороннее наблюдение объекта, приближающегося к горизонту событий черной дыры, если определяющим фактором времени во вселенной является «внешний наблюдатель», будет замедляться ровно в два раза - тень от черной дыры перекроет ровно половину возможных траекторий «гравитационного излучения». Если же определяющим фактором является «внутренний наблюдатель», то тень перекроет всю траекторию взаимодействия и течение времени у падающего в черную дыру объекта полностью остановится для взгляда со стороны.

Также не исключена возможность комбинации этих гипотез в той или иной пропорции.

Говорят, что в любом споре один - дурак, другой - подлец. Если перевести эту пословицу на юридический язык, то один защищает свои права, а другой - злоупотребляет правом. При этом суду необходимо разобраться в тонкой грани между защитой прав и злоупотребления правом.

О применении ст 10 гк рф

Защита прав и добросовестность

По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. То есть априори устанавливается, что физические и юридические лица являются добросовестными и защищают права. Суд признает презумпцию добросовестности и защищает права в самых разных случаях.

Презумпция добросовестности гражданских правоотношений

Если общество подает в суд на директора или учредителя, то суд прежде всего исходит из презумпции участников гражданских правоотношений (пункт 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). Данное правило распространяется и на руководителей хозяйственных обществ, членов органов его управления, то есть предполагается, что они при принятии деловых решений действуют в интересах общества и его акционеров (участников) (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.08.2015 N Ф04-22279/2015 по делу N ).
То есть общество должно доказать:

• недобросовестность участника правоотношений;
• размер убытков;
• причинно-следственную связь между убытками и действиями конкретного лица.

Только при предоставлении веских доказательств суд сможет увидеть злоупотребление правом.

Судебная практика по ст. 10 ГК РФ

Злоупотребление доминирующим положением

В Постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 11.12.2015 N Ф04-25808/2015 по делу N суд не увидел злоупотребления доминирующим положением. Для квалификации нарушения антимонопольного законодательства необходимо принимать во внимание положения статей 9 и 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно части 1 статьи 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке (пункт 2 части 1 статьи 10 ГК РФ). Но суд не усмотрел нарушения законодательства. Заключение хозяйствующими субъектами соглашения, результатом которого стало подписание контрактов по максимальной цене, не установлено, не доказано, что поведение заявителей направлено лишь на создание условий для отказа добросовестных участников от конкурентной борьбы.

Таким образом, необходимо доказать:

• недобросовестность участников при проведении конкурентной борьбы, например, сговор, подтвержденный документально;
• соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, то есть между хозяйствующими субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, если такие соглашения приводят или могут привести к повышению, снижению или поддержанию цен на торгах.

Совершение сделок компанией-банкротом

Например, в Постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа по делу № от 09 июня 2016 года суд не усмотрел в деятельности общества недобросовестных действий. В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Биологическая рекультивация земель» конкурсный управляющий должника Кузнецов Д.Ю. обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительной сделкой. Конкурсный управляющий указывает на недобросовестные действия со стороны ООО «Балтийский лизинг» по безакцептному списанию, поскольку оно знало о тяжелом финансовом состоянии должника, так как еще в мае 2014 года должник инициировал процедуру ликвидации и назначил ликвидатора. Однако суд с этим не согласился, поскольку ООО «Балтийский лизинг» было осведомлено о тяжелом финансовом состоянии должника и предстоящей ликвидации. Соответственно, оно было осведомлено, что при процедуре ликвидации расчеты с кредиторами будут производиться в порядке очередности, установленной законом.

Злоупотребление правом

В ряде случаев участники гражданских правоотношений явно злоупотребляют своими правами. Так, все могут вспомнить случаи злоупотреблений крупных компаний доминирующим положением, когда те поднимают путем сговора цены на товары и услуги, пользуясь своим должностным положением выводят деньги из компании или совершают иные действия в своих корыстных интересах. Приведем несколько примеров злоупотребления правом.

Ограничение конкуренции или недобросовестная конкуренция

Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке (п. 2 ч. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). Так, факт злоупотребления правом и нарушение конкуренции было установлено в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 13.11.2015 N Ф09-7826/15 по делу N . В пункте «е» ч. 3 названной статьи определено, что для заключения договора обязательного страхования страхователь помимо прочих документов представляет страховщику диагностическую карту, содержащую сведения о соответствии транспортного средства обязательным требованиям безопасности транспортных средств. Но страховщик злоупотреблял своими полномочиями и намеренно направлял лиц, обратившихся к нему для заключения договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, к указанным операторам для прохождения технического осмотра, большую часть клиентов операторы привлекали с помощью страховщика, который отказывал в заключении договоров страхования без оплаты услуг указанных операторов.

Продажа имущества по заведомо низкой цене

В Постановлении Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 09.04.2015 N Ф01-628/2015 по делу N суд признал злоупотребление правом при банкротстве компании. ОАО «Интерьер» выбыло из обязательного правоотношения и своевременно не получило возмещения убытков, причиненных недобросовестными действиями председателя ликвидационной комиссии, поэтому исходя из принципа добросовестности, установленного пунктами 3 и 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также пунктом 4 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, акционер вправе вместо акционерного общества требовать от ответчика возмещения убытков пропорционально количеству принадлежащих ему акций. После исключения юридического лица из ЕГРЮЛ недобросовестно действовавший орган управления несет имущественную ответственность перед каждым акционером за свои действия. По мнению суда, продажа имущества по заведомо низкой цене повлекла уменьшение ликвидационной квоты, обязательной к выплате каждому акционеру при ликвидации; недобросовестность действий председателя ликвидационной комиссии доказана.

Взыскание задолженности с недобросовестного контрагента, злоупотребляющего правом

В Решении Арбитражного суда Пермского края от 09 июня 2016 г. по делу № суд удовлетворил претензии ПАО «Пермская энергосбытовая компания» в отношении оплаты за поставленную электроэнергию. Обязанность ответчика оплатить истцу весь объем оказанных ему услуг по поставке электрической энергии вытекает из сложившихся между ними договорных отношений. Согласно пункту 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Суд посчитал требования истца обоснованными, доказанными материалами дела и подлежащими удовлетворению в заявленном размере — 2 255 531 руб. 19 коп.

И судьи ошибаются

На самом деле, на практике достаточно сложно провести грань между защитой прав и злоупотреблением правом. Даже судьи не всегда могут четко сказать, было ли злоупотребление правом. В ст. 10 ГК Российской Федерации определены пределы осуществления гражданских прав, установлена недопустимость злоупотребления правом. Кроме того, п. 4 ст. 10 ГК Российской Федерации установлено право лица, чьи права были нарушены злоупотреблением правом другим лицом, требовать возмещения причиненных этим убытков.

При этом основания для признания сделок недействительными установлены § 2 гл. 9 ГК Российской Федерации, из которого следует, что злоупотребление правом основанием для признания какой-либо гражданско-правовой сделки недействительной не является.

В Определении Верховного Суда РФ от 11.11.2014 N 9-КГ14-7 суд направил дело о несоблюдении преимущественного права на приобретение доли собственности на трансформаторную подстанцию на новое рассмотрение. Суд, разрешая спор, не указал, какие именно нормы права были нарушены сторонами при заключении договоров дарения, на основании которых данные договоры могли быть признаны недействительными. Допущенные судами первой и апелляционной инстанций нарушения норм материального права являются существенными и непреодолимыми, в связи с чем могут быть исправлены только посредством отмены судебных постановлений.

Таким образом, решая судебный спор, сторонам необходимо привести существенные доказательства того, что:

• нарушения права имели место;
• злоупотребление права является существенным и непреодолимым.

Таким образом, очень важно для целей защиты прав и квалификации злоупотребления правом представить доказательства, которые четко свидетельствуют о злоупотреблении правом и нарушении прав. Часто суду достаточно сложно сделать однозначный вывод, особенно если речь идет о таких сложных делах, как недобросовестная конкуренция или злоупотребление должностными лицами своими правами. Поэтому перед подачей искового заявления необходимо очень хорошо подготовиться.

В последние годы наблюдается тенденция к увеличению количест­ва случаев применения судами нормы ст. 10 ГК РФ о запрете злоупо требления правом. Вместе с тем имеется значительное число судеб­ ных актов, основанных на чрезвычайно спорном понимании судами пра­ вовой природы и назначения данного института. Особо заметно это проявляется в делах, связанных с денежными обязательствами. В свя зи с этим полезно проанализировать применение судами норм о зло­ употреблении правом в следующих категориях дел:

1) о взыскании процентов за пользование денежными средствами (по договору займа или кредита);

2) о взыскании оплаты по договорам, содержащим «валютную ого­ворку».

Применение нормы ст. 10 ГК РФ при взыскании процентов за пользование денежными средствами

По одному из дел коммерческий банк обратился с иском к крестьян­ скому (фермерскому) хозяйству о взыскании долга и процентов по кредитному договору исходя из 183% годовых за весь период поль­ зования кредитом. ФАС Северо- Кавказского округа применил ст. 10 ГК РФ и частично отказал истцу в защите его права на получение про­ центов за пользование кредитом. Суд указал, что исходя из общих принципов гражданского законо­ дательства, меры защиты нарушен­ ного права должны носить компен­сационный характер и не могут яв­ ляться средством обогащения за счет контрагента по обязательству. Взыскивая с хозяйства в размере 183% годовых за пользование кре­ дитом за период, когда учетная ставка банковского процента неу­ клонно снижалась и была много­ кратно меньше договорной, истец злоупотребляет своим правом на получение процентов по кредиту (постановление ФАС СКО по делу №Ф08-575/98).

По другому делу суды первой и апелляционной инстанций отказа­ ли банку во взыскании в полном объ­ еме процентов за пользование ва лютным кредитом на том основа­ нии, что условие заключенного в 1998 г. кредитного договора об оп­ лате за кредит 38% годовых явля­ ется злоупотреблением правом. Данный вывод мотивирован имею­ щимся в деле письмом Националь­ ного банка Республики Калмыкия, из которого следует, что средняя процентная ставка по валютным кредитам в 1998 г. составляла 23,5% годовых. Суд кассационной инстан­ции данные судебные акты оставил в силе (постановление ФАС СКО от 1 марта 2001 г. №Ф08-416/2001).

Наконец, по третьему из рассматриваемых дел суд указал на то, что установление в кредитном догово­ ре необоснованно завышенных про центов по существу является зло­ употреблением правом, т.к. потери истца покрываются ставкой рефи­ нансирования ЦБ РФ. При таких об стоятельствах суд первой инстан­ ции правомерно применил ст. 10 ГК РФ и взыскал проценты за поль зование займом по средней ставке рефинансирования (постановление ФАС Уральского округа от 24 дека­ бря 2002 г. № Ф09-3142/02-ГК).

В первом деле истец, по мне­ нию суда, злоупотребил правом на получение процентов, во вто­ ром и третьем делах в качестве злоупотребления квалифициро­ вано включение в договор усло­ вия о размере процентов за поль­ зование кредитом.

По всем трем делам судебные инстанции при вынесении реше­ ния руководствовались ст. 10 ГК РФ, содержащей запрет зло­ употребления правом, что по­ влекло для лиц, участвующих в этих делах, ощутимые матери­ альные последствия, в связи с чем есть смысл обсудить законность сделанных судами выводов.

Определение законности и обоснованности данных судебных актов зависит от понимания сущ­ ности злоупотребления правом. Исходя из того, что целью субъ­ ективного гражданского права яв­ ляется удовлетворение интере­ сов управомоченного лица, мож­ но прийти к выводу, что злоупо­ требление субъективным граж­ данским правом имеет место лишь тогда, когда управомоченное ли­ цо осуществляет принадлежащее ему право при отсутствии инте­ реса, для удовлетворения кото­ рого право предназначено.

Оценивая доводы судов о нали­ чии в действиях истцов злоупо требления правом, необходимо учесть, что их интерес как ком­ мерческих организаций состоит в получении прибыли от хозяйст­венной деятельности (за исклю­ чением случаев, когда коммерче­ ская организация получает де­ нежные средства от ведения де­ ятельности, не являющейся пред­ принимательской), и, как следст­ вие, у них всегда есть интерес в получении денег. Данный интерес охраняется законом (ч. 1 ст. 2 и ч. 1 ст. 50 ГК РФ). Следовательно, дей­ ствия, направленные на осуще ствление права взыскания про­ центов по договору займа, не мо­ гут признаваться злоупотребле­ нием правом.

Сомнительна, на мой взгляд, оценка в качестве злоупотребле­ния действий по «установлению размера процентов за пользова­ ние займом». В соответствии с ч. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юриди­ ческие лица свободны в установ­ лении своих прав и обязанностей на основе договора и в определе­ нии любых не противоречащих законодательству условий дого­ вора. У заимодавца нет права в одностороннем порядке опреде­ лять условия договора. Прини­ мая сумму займа на предусмот­ ренных договором условиях, за­ емщик тем самым соглашается с условием о размере процентов за пользование займом. Даже если признать такой заем договором присоединения, в котором усло­ вие о процентах с заемщиком не согласовывается, то последний может оспаривать размер про­ центов по основаниям, предусмо­ тренным в ч. 2 и 3 ст. 428 или ст. 451 ГК РФ, путем предъявле­ ния иска о расторжении или из­ менении договора, что ни в одном из рассматриваемых случае сде­лано не было.

В качестве примера такого под­хода к решению данного вопроса можно привести следующее судеб­ ное дело. Василеостровский район­ ный суд г. Санкт-Петербурга реше­ нием от 8 августа 2003 г., оставлен­ ным в силе кассационной инстанци­ей, удовлетворил иск АКБ «Сберега­ тельный банк РФ» к одному из сво­ их вкладчиков о расторжении дого­ вора банковского вклада, предусма­ тривавшего уплату 5% годовых еже­ месячно в связи с существенным из­ менением обстоятельств. Суд при­ шел к выводу, что вследствие изме­ нения финансово-экономической ситуации в стране, снижения ставки рефинансирования со 180% годо­ вых на момент заключения догово­ ра до 18% годовых на момент обра­ щения банка с данным иском послед­ ний несет существенные убытки, ко­ торые при заключении договора он предвидеть не мог, поскольку исхо­ дил из возможности в будущем из­ менять размер процентной ставки в соответствии с изменениями став­ ки рефинансирования. Верховный Суд РФ, подтвердив правильность вывода суда первой инстанции о том, что с признанием недействительным условия об одностороннем измене­ нии процентной ставки существен­ но изменились обстоятельства, из которых стороны исходили при за­ ключении договора, определением от 23 февраля 2004 г. отказал в ис­ требовании данного дела для пере­ дачи его на рассмотрение в суд над­ зорной инстанции .

Применительно к первому из рассмотренных дел едва ли мож­ но согласиться с квалификацией взыскания процентов за пользо­ вание кредитом как применением мер ответственности. Такое дей­ ствие является присуждением к исполнению обязанности в нату­ ре, которое в практике Высшего Арбитражного Суда РФ ответст­ венностью не признается (поста­ новление Президиума ВАС РФ от 23 февраля 1999 г. №5033/98). Вы зывает сомнение и обоснованность квалификации действий истца как злоупотребление правом по мотиву того, что «учетная ставка банковского процента неуклонно снижалась». Данная ставка ут­верждается Центральным бан­ ком РФ. Последний, однако, не оп ределяет процентные ставки по кредитам, выдаваемым коммер­ ческими банками. В обсуждаемой ситуации можно говорить о нару­ шении судом принципа недопус­ тимости произвольного вмеша­ тельства кого-либо в частные де­ ла (ч. 1 ст. 1 ГК РФ).

Если, по мнению суда, взыска­ нием этих процентов должнику причиняется вред, есть основа­ ния обсудить применение ч. 3 ст. 1064 ГК РФ, согласно которой в возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен с согласия потерпевшего, а дейст­вия причинителя вреда не нару­ шают нравственные принципы общества.

Ввиду особого значения этого момента необходимо остановить­ ся на нем подробнее. Нравствен­ ное чувство, включающее твер­ дое понимание нравственных принципов общества, присуще каждому судье как человеку и гражданину. Возможно, что в по­ добного рода постановлениях сказывается господствующая в обществе (и не только россий­ ском) отрицательная моральная оценка ростовщичества, основан­ ная на том, что фактическое мо­ гущество кредитора, защищен­ ное правом, простирается далее его юридического могущества. Благодаря тому обстоятельству, что он может оказать на должни­ ка некоторое юридическое воз­действие, он оказывает на него, сверх того, и фактическое воз­ действие. Вместе с тем не исклю­ чено, что в основе желания снять с должника часть долгового бре­ мени лежит психологическая ус­ тановка у ряда судей защищать слабого, а не правого, что, по за­ мечанию Р. Иеринга, является признаком «слабого времени»: «Сильное время, прежде всего, за ботится о том, чтобы кредитор до­ бился своего права, если бы да­ же должнику пришлось от этого погибнуть» .

В качестве примера подхода к разрешению споров данной катег ории можно привести постановле­ ние ФАС Северо-Западного округа от1 ноября1999г.№А-05-3100/99- 226/10. В этом деле кредитор пот ребовал взыскания с должника ; процентов за пользование креди том по ставке 180% годовых при « ставке рефинансирования 60%. У довлетворяя заявленные требова ния лишь частично, суд первой ин станции посчитал, что условие п. 11 кредитного договора, которым ус тановлена ставка за пользование кредитом в размере трехкратной ставки рефинансирования на сум му, соответствующую цене товара (в данном случае 180% годовых), яв ляется кабальным.

Сославшись на ст. 10 ГК РФ, суд расценил данное условие догово­ ра как злоупотребление правом и уменьшил размер ставки за поль­ зование кредитом до ставки рефи­ нансирования - 60% годовых. От­ меняя решение суда первой ин­ станции, ФАС СЗО не применил ст. 10 ГК РФ, т.к. действия истца направлены не на причинение вре­ да должнику, а на получение при­ были.

Такой подход был подвергнут критике со ссылкой на то, что ли­ цо, употребляющее право во зло другому лицу, может безразлич­ но относиться к тому, причинит оно вред другому или нет. Поэто­ му направленность воли на извле­ чение прибыли сама по себе не мо­ жет являться основанием для вы­ вода об отсутствии злоупотреб­ ления правом .

Между тем злоупотребление правом не предполагается (ч. 3 ст. 10 ГК РФ). Поэтому направ­ ленность воли на извлечение при­ были сама по себе не может яв­ ляться основанием и для вывода о наличии злоупотребления пра­ вом. В любом случае обогащение за счет контрагента недопустимо только при привлечении его к гражданско-правовой ответст­ венности , а бремя доказывания намерения кредитора употребить право во зло должнику лежит на должнике.

Так, по одному из дел, апелляционная инстанция отказала во взыскании повышенных процентов за просрочку уплаты процентов по кре­диту со ссылкой на то, что закон не устанавливает такие правовые последствия, как уплата заемщиком процентов за просрочку в выплате плановых процентов (т.е. процентов за пользование). Включение в договор такого условия расценено как злоупотребление правом. Отменяя апелляционное постановление, ФАС Московского округа указал на отсутствие доказательств того, что при заключении договора истец преследовал цель умышленно причинить вред ответчику (постановление ФАС МО от 16 января 2001 г. № КГ-А40/6300-00).

Практический вывод из ска­ занного может быть сформулиро­ван следующим образом: условие кредитного договора или догово­ ра займа, предусматривающее какой угодно высокий размер про­ ми средствами, не может быть квалифицировано как злоупо­ требление правом. При взыска­ нии кредитором с должника про­ центов за пользование денежны­ ми средствами по кредитному до­г овору или договору займа раз­ мер указанных процентов не мо­жет быть уменьшен судом на ос­ новании ст. 10 ГК РФ. Уменьше­ны могут быть только проценты, взыскиваемые в качестве санк­ ции за просрочку погашения де­ нежного долга на основании ст. 333 ГКРФ.

Применение норм ст. 10 ГК РФ при взыскании оплаты по договорам, содержащим «валютную оговорку»

В договоры, предусматриваю­ щие оплату товаров, работ или ус­ луг, стороны иногда включают «валютную оговорку», согласно которой сумма платежа исчисля­ ется в привязке к курсу опреде­ ленной иностранной валюты (ст. 317 ГК РФ). При разрешении споров, связанных с «валютной оговоркой», суды в ряде случаев обсуждают вопрос о применении ст. 10 ГК РФ.

Так, ООО «Продюсерский центр «ДО» обратилось с иском к ООО«Таганрогская телекомпания» о взыскании 56 820 руб. задолженности за оказанные услуги, эквивалентных 2000 долларов США.

Решением суда первой инстан­ции иск был удовлетворен. ФАС СКО решение суда отменил с направлением дела на новое рас­смотрение, указав на то, что в свя­зи с ростом в несколько раз курса доллара требование разницы между суммой задолженности, определенной по курсу на день платежа, и суммой платы за ана­логичные услуги на эту же дату фактически является злоупотреблением кредитором своим пра­вом (при условии отсутствия у кредитора неисполненных на мо мент резкого роста курса валют­ ных обязательств перед третьи­ ми лицами, возникшими в связи с неисполнением обязательств должником). Поэтому, если услу­ ги оплачены истцом в иностран­ ной валюте до 17 августа 1998 г., его требования в этой части су­ дебной защите не подлежат. По мнению ФАС СКО, иной подход ставит участников договорных от­ ношений, применивших валют­ ную оговорку до 17 августа 1998 г., в неравное правовое положение, нарушает принцип эквивалентно сти в гражданских правоотноше­ ниях и создает для кредитора воз­ можность получения за счет должника несправедливо высо кой денежной суммы (постанов­ ление ФАС СКО от 13 ноября 2000 г. № Ф08-3095/2000) .

Позиция суда ясна: сколько истец затратил на оказание ус­ луг, столько он и должен полу­ чить от ответчика. Здесь есть право, и оно осуществляется. Од­ нако злоупотребления правом нет, т.к. у истца есть интерес в его осуществлении. Истец, по мысли суда, пытается нажиться на резком повышении курса ино­ странной валюты, т.е. на обстоя­ тельстве, за появление которого никто, в том числе и кредитор, не отвечает. В появлении этого об­ стоятельства нет заслуги кре­ дитора, это не результат его нор­мальной хозяйственной деятель­ ности, и поэтому, по мнению су­ да, было бы несправедливо дать истцу нажиться на нем. Таким образом, как ни парадоксально это может показаться, суд отка­ зал в иске как раз именно пото­ му, что истец не причастен к рез­ кому повышению курса иност ранной валюты в августе-сентя­ бре 1998 г.

Оценивая доводы процитиро­ ванного постановления, необхо­ димо заметить, что в ГК РФ не закреплен принцип эквивалент­ ности.

Иное привело бы к тому, что, к примеру, подрядчик сможет взы­ скать с заказчика не договорную цену работы, а ту цену, которая точно соответствует его фактиче­ ским затратам. Между тем цель предпринимательской деятель­ ности состоит не в компенсации затрат, а в получении прибыли.

Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 1199/03 изло­ женная позиция судов признана незаконной.

Отменяя постановление касса­ ционной инстанции, которым кре­ дитору было отказано в иске со ссылкой на резкое увеличение курса доллара США, Высший Ар­ битражный Суд РФ, обоснованно избегая экономических и мораль­ ных аспектов, сослался на нали­ чие у должника обязанности над­ лежащим образом исполнять обя­ зательство по оплате в соответст­ вии с условиями обязательства и требованиями закона, иных пра­ вовых актов.

При этом ВАС РФ особо под­ черкнул, что, отказывая креди­ тору в иске по мотиву злоупотреб­ ления им своим правом, суд не указал, какие именно действия истца квалифицированы им как злоупотребление правом, если учитывать наличие обязанности ответчика оплатить поставлен­ ную истцом продукцию.

Хочется выразить надежду, что это постановление Высшего Арбитражного Суда РФ будет способствовать выработке у су­ дов правильного понимания пра­ вовой природы и назначения ин­ ститута злоупотребления субъ­ Рыжков Ю.В., Махненко Р.Н., Мельник В.В. Практика рассмотрения Федеральным Арбитражным судом Северо-Кавказского округа споров, связанных с применением ст. 10 Гражданского Кодекса РФ // Вестник Федерального Арбитражного суда Северо-Кавказского округа. – 2002. - № 1. – С. 107

Президиум ВАС РФ в постановлении от 20 мая 1997 г. № 53-63/96 разъяснил: «… Одним из основных принципов гражданского законодательства является обеспечение восстановления нарушенных прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ), поэтому предусмотренные меры воздействия, применяемые при нарушении гражданских прав, имеют целью восстановление имущественной сферы потерпевшего лица. Уплата потерпевшему сумм, превышающих действительный размер понесенного им ущерба, допускается гражданским законодательством лишь в ограниченных случаях и в четко определенном порядке» // ВАС РФ. – 1997. - №8. – С. 32.

Аналогичные постановления судов: ФАС СКО от 24 марта 2003 г. № Ф08-800/2003, ФАС Волго-Вятского округа от 17 марта 1999 г. № 157/2, ФАС Западного округа от 29 июня 1999 г. № Ф04/1303-313/А03-99.

Вынесенное позднее, 20 августа 2003 г., по аналогичному делу постановление ФАС СКО № Ф08-3055/2003 почти дословно воспроизводит изложенные аргументы ВАС РФ.